Историческое предание называет предком Морозовых одного из храбрейших воинов князя Александра Невского новгородца Мишу Прушанина. В 1240 году в битве со шведами на Неве отличились шесть воинов. Один из них, Гаврила Олексич в пылу боя въехал с конем на вражеский корабль. Он, согласно родословцам, стал прародителем многих родов, в том числе и Пушкиных. Второй витязь, Миша Прушанин, «пеш со своей дружиною начете на корабли и погуби три корабли». Миша Прушанин считается основателем рода Морозовых.

В последние годы высказывались некоторые сомнения в новгородском происхождении Морозовых. Пока опровергнуть родословное предание не удалось. На размышление наводят названия двух сел, расположенных на северо-запад от Москвы. Это села Павловское и Павшино. Как известно, Павша — новгородский вариант того же имени Павел. Разумеется, при полном отсутствии источников по ранней истории этого района, можно только предполагать, что между этими селениями существует связь. Так же можно строить догадки о владельцах села Павловского в XIV—XV веках. Сохранившиеся родословные записи не называют имен, которые могли бы дать название этим селам.

Реальные исторические известия о Морозовых относятся к середине XIV века, когда они занимают место в первом ряду московского боярства. Их положение при дворе московских князей связано и с получением вотчин вблизи Москвы, на удобных водных путях. Нет ничего невероятного в том, что именно при Иване Калите, боярином которого был Иван Мороз, этот род приобрел земли между Истрой и Москвой-рекой.

С этих пор Морозовы твердо занимают свое место в истории Московского княжества. Трое из рода погибли на Куликовом поле. Внук Ивана Мороза Семен Федорович служил князю Юрию Дмитриевичу Звенигородскому, второму сыну Дмитрия Донского. К этому времени относятся первые упоминания о морозовских владениях в этих краях. Единственная внучка Семена Морозова была выдана замуж за князя Фуника Кемского (из Белозерских князей). В приданое она получила села Покровское и Никольское, которое стало именоваться Фуниковым по новым владельцам.

Остальные вотчины в этом районе, по всей вероятности, должны были остаться в роду Морозовых. Судьба Семена Федоровича Морозова была трагичной. Он не просто служил Звенигородскому князю, а был его ближайшим советником и фаворитом. После смерти старшего сына Дмитрия Донского Василия I, московский престол занял его сын. Это было нарушение старинного правила, когда наследование шло по всему старшему поколению, от брата к брату, только после самого младшего из братьев наследство поступало к следующему поколению. Князь Юрий Звенигородский начал борьбу со своим племянником, захватил Москву и великого князя. Но Василий II обратился к посредничеству Морозова, и тот уговорил Юрия Дмитриевича освободить Великого князя и дать ему удел.

Но освобожденный Василий II немедленно начал собирать силы и готовиться к борьбе. Летопись говорит, что из Москвы уехало очень много служилых людей, потому, что не хотели быть под властью Семена Морозова. Москва опустела, а князь Юрий вынужден был уехать к себе в Звенигород. Его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка обвинили во всем Морозова и убили его. При этом были сказаны слова, записанные в летописях: «Ты учинил ту беду отцу нашему и нам; издавна ты крамольник, а наш лиходей, не даешь нам у отца нашего жити».

Феодальная война продолжалась более четверти века. Семен Морозов не был ее единственной жертвой. Убийства, ослепления противника, привлечение татарских войск — все это очень ослабило Центральную Русь.

После смерти Семена Морозова вотчины по Истре и Москве-реке перешли потомкам его двоюродного брата Михаила. Его сыновья стали родоначальниками великих боярских фамилий Салтыковых, Шеиных, Тучковых. Старшая ветвь этого рода известна как Морозовы-Поплевины.

К началу XVI века относятся первые сохранившиеся документы, в которых описан район Павловского. В грамоте, которая датируется 1499—1502 годами, упомянута «старая дорога на Борзые». Это еще раз доказывает, что этот район был заселен издавна.

Павловская вотчина почти всегда в административном положении располагалась в двух уездах — Московском (Горетов стан) и Звенигородском (Городской стан). Границы этих двух уездов описаны в самом сохранившемся раннем документе, в котором упомянуто село Павловское.

В грамоте 1504 года, которая размежевывает границы Звенигорода и Москвы, названы: село Павловское, деревни Борзые, Веледниково, Олешково. В земельных документах русского средневековья обычно четко разграничиваются разные типы поселений. Это село, сельцо и деревня. Деревня — поселение крестьян. Нередко случалось, что в деревне был один двор, а поселение называлось по имени хозяина двора и основателя населенного пункта. Поэтому так много названий происходят от имен собственных — Ивановская, Петровская, Васильевская и т.д.

Село первоначально было местом жительства хозяина земли — вотчинника или помещика. В селе ставился господский двор с жилыми и многочисленными хозяйственными постройками, жили холопы, лично зависимые от хозяина. В средние века в селах начинают возводиться церкви, которые первоначально находились на погостах. В более позднее время селом стало называться поселение с храмом. Сельцом обычно именуются поселение с господской усадьбой, но без церкви.

В 1504 году село Павловское принадлежало Якову Григорьевичу Морозову. Правнук Семена Морозова Яков Григорьевич впервые упомянут на придворной службе в 1495 году. После 1500 года о нем очень долго нет известий. В 1529 и 1530 годах он присутствует на приемах послов, но затем попадает в опалу. После смерти Василия III он становится членом Боярской Думы и в последние годы жизни постоянно на виду. Его посылают улаживать дела в Казани, ставят во главе полка левой руки, т. е. назначают одним из главных воевод. Умер Яков Григорьевич после 1537 года.

Его сын Михаил Яковлевич дослужился до звания боярина и был выдающимся человеком времени Ивана Грозного. С 1540 годов и до его мученической смерти не было ни одного похода, в котором бы Морозов не принимал бы участия. Он постоянно командовал сторожевым полком и артиллерией в походах против крымских войск и на Казань. Морозов был одним из основных командующих на затяжной Ливонской войне. Но царь Иван относился к нему подозрительно. В то время, когда боярин Морозов был наместником на западной границе, царь держал его жену и детей как заложников.

В 1573 году боярин Михаил Морозов вместе с первым полководцем этого времени князем Михаилом Воротынским стояли во главе войска на южной границе. Их вызвали в Москву и казнили.

Знаменитый беглец от Ивана Грозного князь Андрей Курбский писал о судьбе Михаила Морозова: «Убиен от него же муж в роде славнейший..., Михаил Морозов с сыном Иоанном, аки в семидесяти летех, с младенцем и со другим юнейшим. и со женою его Евдокиею, еже была дщерь князя Димитрия Вельского».

Многие историки, основываясь на сообщении Курбского, сомневаются, что Михаил Яковлевич Морозов оставил наследника. Но документы на деревни села Павловского показывают, что наследование этой вотчины было прямым, и у боярина Михаила Морозова был сын Иван и внуки Борис и Глеб.

Писцовые книги XVI века сохранились, к сожалению, очень плохо. Описание Звенигородского уезда 1558—1560 гг. дошло до нас с большими пропусками. Мы можем только по составу деревень определить, что там помещено описание села Павловского, при нем названы ныне существующие деревни Оносьино и Подьякова (Падикова). Полное имя владельца утрачено, сохранилась только фамилия — Морозов. Но можно с уверенностью утверждать, что это сын и прямой наследник Якова Григорьевича — боярин Михаил Яковлевич.

Через 25 лет было составлено описание Московского уезда, где упомянуты деревни Павловского Олешкова и Лобанова. Они в эти годы были у Ивана Михайловича Морозова как «старая отца его вотчина». В двух деревнях насчитывалось 8 крестьянских дворов.