Алексей Николаевич, последний Наследник русского престола, которому так и не суждено было вступить на него, родился 30 июля (12 августа) 1904 года. Долгожданный — до него в Царской Семье родилось четыре дочери, вымоленный ребёнок. 

Известно, что за год перед его рождением в жизни его Родителей произошли важные события, как они считали, которые сильно повлияли на их дальнейшую судьбу, — Царская Семья участвовала в торжествах прославления преподобного Серафима Саровского. 

По вере даётся… 

«Немедленно прославить!» — предписал, как известно, незадолго перед тем Император Святейшему Синоду, всё откладывавшему решение о канонизации святого. И вот в июле 1903 года «Государь пешком, благоговейным паломником, ходил к целебному источнику и в Дальнюю пустыньку старца Серафима, на своих царственных плечах нёс гроб с честными останками новоявленного чудотворца».

Через год, 30 июля 1904 года родился Наследник Цесаревич Алексей Николаевич. «Я очень хорошо помню этого необыкновенно красивого, похожего на херувима ребёнка, с жёлто-золотыми локонами и удивительно красивыми большими умными глазами, — писала ближайшая подруга Императрицы Анна Вырубова. — Он выглядел здоровым, но даже от малейшего толчка на его коже возникали большие, вспухшие синие пятна»…

Тяжёлая, мучительная болезнь маленького Алексея, к тому же, как было известно Государыне, переданная ребёнку ею самой (гемофилия передавалась в роду от матери к сыну, женщины ей не болели), надорвала здоровье матери. Именно Императрица брала на себя основную заботу о Цесаревиче во время тяжёлых приступов его болезни. Вырубова вспоминала об одном таком случае осенью 1912 года в Спале, когда Наследник неудачно прыгнул в лодку, получив внутреннее кровоизлияние: «…крошечное, восковое лицо с заострённым носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный. <…> (доктора) объявили состояние здоровья Наследника безнадёжным. <…> (Их Величества) приказали мне послать телеграмму Распутину. Он ответил: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают». Вскоре Наследник стал поправляться…».

Фото: Царевич Алексей с великой княжной Анастасией в лодке, 1913 годЛюбя сына и мучительно переживая ужасные приступы его болезни, родители тем не менее сочли нужным подчинить жизнь малыша строго установленному режиму и выбрать учителей, которые бы не потакали прихотям, но помогали воспитывать волю Наследника.

Так, наставник Цесаревича швейцарец Пьер Жильяр, впоследствии добровольно последовавший за Семьёй в Тобольск и Екатеринбург, описывал повседневный быт своего маленького подопечного: «Уроки (предметами обучения моего ученика в это время были: языки — русский и французский, арифметика, история, география и Закон Божий; он начал изучать английский язык лишь позже и никогда не брал уроков немецкого языка) начинались в 9 часов с перерывом между 11 часами и полуднем. Мы выезжали на прогулку в карете, санях или автомобиле, затем занятия возобновлялись до завтрака, который происходил в час дня.

После завтрака мы всегда проводили два часа на воздухе. Великие Княжны и Государь, когда бывал свободен, присоединялись к нам, и Алексей Николаевич веселился с сёстрами, спускаясь с ледяной горы, которая была устроена на берегу небольшого искусственного озера. Он любил также играть со своим ослом Ванькой или со своей собакой Джоем. Ванька был бесподобное, умное и забавное животное. Он очень забавлял нас, так как знал много самых невероятных фокусов. Он с большой ловкостью выворачивал карманы в надежде найти в них сладости. Он находил особую прелесть в старых резиновых мячиках, которые небрежно жевал, закрыв один глаз, как старый янки. Эти два животных играли большую роль в жизни Алексея Николаевича, у которого было очень немного развлечений. К счастью, его сёстры любили играть с ним; они вносили в его жизнь веселье и молодость, без которых ему было бы очень трудно.

Фото: Императрица Александра Фёдоровна и Царевич Алексей на Красной площади, Москва, 1913 годВ 4 часа мы возвращались, и уроки возобновлялись до обеда, который подавался в семь часов для Алексея Николаевича и в восемь — для остальных членов семьи. Мы заканчивали день чтением вслух какой-нибудь любимой им книги. Алексей Николаевич был центром этой тесно сплочённой семьи, на нём сосредоточивались все привязанности, все надежды. Сестры его обожали, и он был радостью своих родителей. Когда он был здоров, весь дворец казался как бы преображённым; это был луч света, освещавший и вещи и окружающих…».

Воспитание 

Согласно воле Родителей, воспитание Алексея Николаевича стремились сделать возможно более простым. «Её Величество настаивала на том, — писала подруга Императрицы Лили Ден, — чтобы Цесаревича, как и его сестёр, воспитывали совершенно естественно. В повседневной жизни Наследника всё происходило буднично, без всяких церемоний; он был сыном родителей и братом своих сестёр, хотя подчас было забавно наблюдать за тем, как он изображает из себя взрослого. Однажды, когда он играл с Великими княжнами, ему сообщили, что во Дворец пришли офицеры его подшефного полка и просят разрешения повидаться с Цесаревичем. Шестилетний ребёнок,тотчас оставив возню с сёстрами, с важным видом заявил: «Девицы, уйдите, у Наследника будет приём».

Фото: Императрица Александра Фёдоровна и цесаревич Алексей, 1913 год«Он чувствовал своё положение и осознавал, что он Наследник, но умел отнестись к этому естественно», — вспоминала Анна Вырубова. «Вкусы его были очень скромны, — писал Жильяр. — Он совсем не кичился тем, что был Наследником престола, об этом он всего меньше помышлял».

Знать жизнь 

Обычными товарищами в играх мальчика были не принцы крови (Императрица, очевидно, зная либеральные и не слишком высоконравственные воззрения их родителей, опасалась дурного влияния), а сыновья матроса Деревенько — дядьки Цесаревича. Как и Великие княжны, Наследник ездил с матерью в госпитали, посещая страждущих — Государыня считала необходимым, чтобы её дети знали, что «кроме красоты, в мире много печали».

Сопровождая Императора, мальчик бывал во время войны в действующей армии, оказавшись даже однажды, в октябре 1915 года, по воле отца и вместе с ним, «непосредственно на передовых позициях». Одет он был на фронте исключительно в простую солдатскую форму, что поражало солдат. Внутри же собственной семьи Наследник перенимал от отца рыцарское отношение к матери.

«Все дети, — писала София Буксгевден, — обожали свою мать, но особенная любовь существовала между матерью и сыном, благодаря её постоянной заботе о нём. Когда в 1915 году Император отбыл в Генеральный штаб, Алексей Николаевич почувствовал себя — как он сам говорил мне — «единственным мужчиной в доме». Было очень трогательно наблюдать, как по-взрослому он заботился о матери, когда они вместе направлялись в церковь или на какие-либо мероприятия. Он помогал ей подняться или ненавязчиво пододвигал к ней кресло — точно так же, как это делал сам Император».

Подобное воспитание приносило свои плоды, поражавшие, особенно в дни тяжких испытаний, даже взрослых. Жильяр вспоминал, как, исполняя волю Императрицы, сообщил Наследнику об отречении Государя: «Но тогда кто же будет императором?» — «Я не знаю, пока никто!»… Ни слова о себе, ни намёка на свои права Наследника. Он сильно покраснел и был взволнован. <…> Я ещё раз поражён скромностью этого ребёнка»…

Революция 

Фото: рисунок цесаревича АлексеяРеволюционная смута принесла в страдальческую жизнь Алексея Николаевича не только резкое изменение социального статуса, арест, разлуку со многими близкими людьми. Она ещё выявила подлинные лица окружающих. Вырубова вспоминала об одном характерном эпизоде из последних дней своего пребывания в Царском Селе перед арестом: «…Когда меня везли обратно мимо детской Алексея Николаевича, я увидела матроса Деревенько, который, развалившись на кресле, приказывал Наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивлёнными глазками бегал, исполняя его приказания. Этот Деревенько пользовался любовью Их Величеств: столько лет они баловали его и семью его, засыпая их подарками. Мне стало почти дурно; я умоляла, чтобы меня скорее увезли».

Последний период жизни Наследника, как и всей Царской Семьи, сокровенен. Глубоко страдая за Родину, в заключении претерпевая издевательства революционной охраны, подчиняясь всё более ужесточавшемуся режиму содержания, они внешне старались не выражать даже недовольства, словно бы не замечая оскорблений.

Императрица, взявшая на себя преподавание детям Закона Божия, писала из заточения: «…и я всем детям подарила (полную Библию) и для себя теперь большую достала, там чудные вещи — Иисуса Сираха, Премудрости Соломона и т.д. Я ищу все другие подходящие места — живёшь в этом — и псалмы так утешают. Дух у всех семи бодр. Господь так близок,чувствуешь Его поддержку, удивляешься часто, что переносишь вещи и разлуки, которые раньше убили бы. Мирно на душе, хотя страдаешь сильно. Господь один может воздать… мы читаем Библию. Дети тоже всегда находят подходящие места — я так довольна их душами. Надеюсь, Господь благословит мои уроки с Беби (с Алексеем Николаевичем) — почва богатая — стараюсь как умею — вся жизнь моя в нём».

…Последняя литургия и последний молебен, за которыми молилась Царская Семья перед ссылкой, были отслужены 30 июля 1917 года — в 13-й день рождения Алексея Николаевича. Цесаревич, как и вся Семья, находился уже под арестом. Вся Семья молилась коленопреклонённо. На следующую ночь она навсегда покинет. Александровский дворец…

В 2000 году Цесаревич Алексей вместе со своей Семьёй был причислен Русской Православной Церковью к лику страстотерпцев. День памяти юного Царственного мученика отмечаем — 1 июля.

Я хочу попросить Вас:

Скорей преклоните колени,

Затеплите лампаду

Иль белую Божью свечу.

Государь Император

Поутру сегодня расстрелян,

Наследник престола российского

Отдан во власть палачу.

Я хочу Вам сказать:

«Изменили мы долгу и вере»,

Но, а страху и подлости — нет!

Изменить не смогли,

И я знаю, судьба нам за это отмерит

По два метра верёвки

И по два аршина земли…

Я хочу Вас уверить,

Не стоит о прошлом терзаться.

Наше прошлое — дым,

Наша жизнь — предутренний сон.

Встали наши часы навсегда,

И давайте прощаться.

Господа офицеры,

Примите последний поклон.

Белогвардейский романс, песня из кинофильма «Государственная граница»

Вера Туева

Журнал "Свой", №12, 2013 год